Двухэтажное деревянное здание по ул. Красноармейской (бывшей Солдатской), построенное в конце 1900-х – начале по 1910-х годов по проекту замечательного томского архитектора Викентия Оржешко в стиле северного модерна и известное в городе как «Дом с драконами» – один из самых узнаваемых и одновременно самых загадочных архитектурных памятников Томска.
С этим зданием связано как минимум две головоломки (одна – историко-краеведческая и одна искусствоведческая), которые местные исследователи решили не сразу. Речь идет об исходной принадлежности особняка и источниках декоративного мотива, давшего памятнику неофициальное название.
Наиболее осторожные составители информационных справок о «Доме с драконами» называют его особняком Быстржицкого, иногда упоминая о роде занятий владельца, но не указывая имени и отчества. В других же публикациях можно прочитать, что дом был построен для Б.А., И.А. или даже Е.А. Быстржицкого; последний – персонаж «фантомный», а вот первые два – реальные жители Томска конца XIX – начала XX века.
Братья Быстржицкие (старший, Иосиф Антонович, и младший, Бронислав Антонович) были заметными представителями томской полонии; оба они преподавали в местных средних учебных заведениях (старший – математику и физику, младший – немецкий язык в Томской мужской губернской гимназии и Мариинской женской гимназии). То, что долгое время владельцем «Дома с драконами» называли Иосифа Быстржицкого, можно объяснить его большей известностью, связанной с активным участием в общественной жизни города (И.А. Быстржицкий избирался гласным Томской городской думы, был почетным членом Римско-католического благотворительного общества при польском костеле).
Вопрос прояснился, когда сотрудник Томской областной библиотеки им. А.С. Пушкина А.В. Яковенко при библиографических разысканиях обнаружил постановление Томской городской думы о переоценке залоговой стоимости недвижимости, где в качестве владельца дома на Солдатской упомянут Бронислав Быстржицкий.
Б.А. Быстржицкий умер в 1917 году, и вскоре его особняк был национализирован. В разные годы здесь размещались штаб революционного движения, архив, органы местного самоуправления, поликлиника профосмотров (приспособление здания для этой цели потребовало проведения в 1978-1982 годах реставрационных работ, в ходе которых были восстановлены некоторые важные элементы исторического облика особняка, утраченные при пожаре в 1977 году или ранее). Сейчас «Дом с драконами» занимают две организации: Центр медицинской профилактики и Центр поддержки грудного и рационального вскармливания. К сожалению, как отмечают специалисты, внедрение несоответствующей функции и отсутствие должного ухода за зданием негативно сказывается на его архитектурном облике и физической сохранности.
Первоначально ни у кого не вызывал сомнения тот факт, что драконьи головы, венчающие острия фронтонов здания, имеют скандинавский (норвежский) прототип и представляют собой вариацию резного оформления некоторых средневековых каркасных (мачтовых) церквей (т.н. ставкирок), многие из которых сохранились до наших дней на месте постройки либо реконструированы в этнографических музеях под открытым небом.
Подобный декор почти без изменений использовался в архитектуре т.н. «стиля драконов» (dragestil), возникшего в Норвегии на волне национального возрождения во второй половине XIX века и наиболее ярко реализованного в творчестве Хольма Мюнте (Мунте). Этот зодчий плодотворно работал как у себя на родине, так и в Германии – по приглашению кайзера Вильгельма II, которого восхищал «абсолютно нордический» стиль построек Мюнте.
Когда в 1987 году в Москве вышел в свет альбом «Деревянная архитектура Томска», источником заимствования декора здания на Красноармейской прямо называлась ставкирка в Боргунне (Borgund stavkirke). Однако уже в 1990-х в сюжете о «Доме с драконами» неожиданно возникла китайская тема. Это был период повышенного интереса к астрологии, гороскопу и восточному календарю, который вдруг стали использовать не только для предсказания будущего, но и для объяснения прошлого. По случайному совпадению год основания Томска (1604) оказался годом Дракона. Более того, под знаком Дракона проходил и год трехсотлетия города. В итоге родилось предположение, будто особняк на Солдатской – это не просто очередная работа Оржешко, но «подарок» Томску к его юбилею.
«Китайская» версия происхождения драконьих голов в декоре особняка Быстржицкого всерьез обсуждалась томскими краеведами, однако действительно ли она может конкурировать с «норвежской»? Чтобы оценить вероятность обращения Оржешко к тому или иному источнику, требуется прежде всего установить, что архитектор мог знать о традиционной культуре и искусстве Скандинавии и Восточной Азии, а также насколько велик был его интерес к современному и классическому зодчеству Норвегии и Китая.
Известно, что профессиональную подготовку Оржешко получил в Высшем художественном училище при Императорской Академии художеств. Квалификация педагогических кадров и научно-методическая оснащенность этого учебного заведения сомнений не вызывает. И о ставкирках, и о новомодных постройках «стиля драконов» Оржешко мог слышать от своих преподавателей или читать в специальной литературе (например, например, в публикациях Иеронима Китнера в журнале «Зодчий» за 1872 год или в книге Лоренца Дитрихсона и Хольма Мюнте «Деревянная архитектура Норвегии в прошлом и настоящем», вышедшей на немецком языке в 1893 году). Наконец, во время своей поездки по Европе в 1907 году Оржешко почти наверняка видел декорированные «норвежскими» драконами охотничий дом и капеллу Св. Губерта в Роминтенской пуще (Восточная Пруссия, ныне окрестности п. Радужное Нестеровского района Калининградской области).
Гораздо сложнее обстоит дело с мифологией и искусством Китая. Нет никаких оснований утверждать, что томский архитектор мог испытывать интерес к названным темам или имел доступ к соответствующим источникам. На фоне отсутствия особого внимания к восточноазиатскому искусству (за исключением, пожалуй, японской гравюры) среди представителей российского арт-сообщества рубежа XIX и XX веков китайские заимствования в архитектуре вряд ли были возможны. Более того, китайцы в этот период ассоциировались у россиян вообще и сибиряков в частности отнюдь не с самобытной культурой, а с чайной и прочей торговлей, с вызывающим обеспокоенность населения и властей массовым притоком мигрантов на российский Дальний Восток, а позже – со строительством Китайско-Восточной железной дороги как южной ветки Транссибирской магистрали в Маньчжурии).
Но даже если допустить маловероятное, т.е. предположить, что Оржешко хорошо знал историю китайского искусства и мифологический подтекст его ключевых образов, доказать восточные корни декора особняка на Солдатской все равно затруднительно. Ведь невозможно согласиться, что художник, увлеченный идеей, может использовать для ее воплощения абсолютно неадекватные, чуждые формы. Между тем именно такой алогизм заложен в «китайской» версии происхождения томских резных драконов.
Разглядывая фотографии различных архитектурных сооружений Пекина, украшенные изображениями драконов, легко заметить, что восточные огнедышащие чудовища, как правило, усаты и бородаты, гривасты и рогаты, а морды у них скорее притупленные, чем вытянутые. Драконы на стенах и крышах китайских зданий выполняются главным образом в керамике и редко бывают плоскими, но обычно представляют собой детализированные барельефные либо полнообъемные изображения, которые являются частью скульптурного ансамбля, состоящего из выстроившихся в ряд фигур мифологических животных.
Архитектурный шедевр Оржешко украшен не замысловатыми скульптурными изображениями драконов в компании с другими фантастическими и полуфантастическими созданиями, а строгими, по-северному суровыми силуэтами одиноких драконьих голов. Так что какой бы привлекательной ни казалась версия о китайском следе в творчестве сибирского зодчего, необходимо признать, что томские драконы имеют скандинавское происхождение.
И хотя томское деревянное зодчество в большей степени ассоциируется с богатым резным узорочьем, «Дом с драконами» высоко оценен не только специалистами, добившимися присвоения ему статуса памятника архитектуры федерального значения, но и обычными томичами, для которых особняк Быстржицкого является образцом безупречного художественного вкуса.
